Меч Господа нашего-2 [СИ] - Александр Афанасьев

Он несколько часов не решался активно действовать. Единственно, что он сумел сделать — это позвонить министру внутренней безопасности Авигдору Либерману и попросить его лично навестить находящегося в госпитале ВМФ вывезенного из Египта агента и лично выслушать его. Ему сказали, что агент рос в семье русских репатриантов — и значит, русский Либерман лучше поймет его. Он не знал — что Либерман после сегодняшнего совещания станет его политическим противником.

Поскольку времени было немного — он пригласил на совещание помимо всех членов Кабинета безопасности лишь директора МОССАД как непосредственного начальника агента. Не ожидалось на совещании министра юстиции — тот лежал в больнице.

Министры подъехали один за другим, молча расселись по своим местам за столом. Служащие канцелярии премьер-министра разошлись по домам, осталась только охрана — поэтому премьер сам сварил кофе и оставил его стыть в большом резервуаре. Каждый, кому было нужно — подходил и наливал — но никто не соблазнился остывшим кофе кроме директора МОССАДа. Тот — привык пить любой, лишь бы с кофеином.

— Итак, начнем… — сказал Нетаньяху — два дня назад посланный нами в Египет агент, длительное время работавший под прикрытием подал сигнал бедствия. В соответствии с установленным порядком — его решили спасать путем вывоза морским транспортом, для чего в район была направлена подводная лодка и группа Шаетет — 13 со специальными средствами передвижения. Прошлой ночью, эвакуационной группе удалось обнаружить агента на побережье и доставить его на базу ВМФ в Хайфу, где он был немедленно помещен в госпиталь. Придя в себя — он передал информацию стратегической важности — информацию о возможном государственном перевороте в Египте, и предложение о сотрудничестве и совместных действиях. По странному стечению обстоятельств — примерные даты всех этих событий совпадают с датами планируемой нами операции Гнев Господень. Не полностью, день в день — но совпадают. Посланный нами в Египет агент — ничего о подготовке операции Гнев Господень знать не мог. Ави доложит нам подробнее, он был сегодня в больницу и говорил с агентом

Авигдор Либерман, глава влиятельной Наш Дом Израиль едва заметно поморщился. Развязные манеры премьера, усвоившего их в Штатах — его не радовали.

Из всех собравшихся в этом кабинете — политик и председатель партии выходцев из бывшего СССР «Наш дом Израиль» Авигдор Либерман был, наверное, лучше всего подготовлен к решению подобного вопроса — хотя он не был генералом израильской армии. Но он был, безусловно, умным человеком и способным политиком. Из ничего — он создал партию, которая за десяток лет стала одной из ключевых в Израиле — хотя про партию «Наш дом Россия», создававшуюся одновременно с НДИ помнили лишь старожилы российской политики. Он был крайне правым вообще русские эмигранты, приезжая куда то часто становятся крайне правыми — но при этом он был хитрее коренных израильтян и чувствовал, где можно отступить, а где отступать ни за что нельзя, кто искренен, а кто лжет и выжидает удобного момента. На последних выборах — за партию проголосовали не только бывшие русские — но и коренные израильтяне и она чуть было не обошла Аводу. Имея негативный опыт работы избранного в девятом году кабинета, и опасаясь претензий Либермана на премьерство сейчас или в будущем — Нетаньяху демонстративно обделил НДИ портфелями и назначил самого Либермана министром внутренней безопасности. Это значило, что он не имел возможности контролировать серьезные спецслужбы, в частности ШАБАК — но в его ведомстве были полиция, тюрьмы и спасение людей в чрезвычайных ситуациях. Должность была подрасстрельная — в полиции вечно что-то происходит и можно замазаться так, что уже не сможешь ни на что рассчитывать в публичной политике. Либерман пока держался — но подставу Нетаньяху помнил и не собирался упускать случая поквитаться, если такой представится. Но пока такого не просматривалось — он добросовестно работал в команде и тянул свою лямку.

Не вставая, Либерман коротко доложил о том, что он услышал от агента, вернувшегося в Израиль после двадцати с лишним лет холода. За столом — повисло напряженное молчание.

— Сильно похоже на подставу — сказал министр обороны Моше Яалон, генерал и бывший командующий группой Цаханим

— Но это так — ответил Либерман

— Как мы можем быть уверены в его данных? — не отставал генерал Яалон.

— До сих пор у нас не было оснований сомневаться в данных, которые передавал нам этот человек — ответил генерал Таль Руссо, нынешний директор МОССАДа — агентов, которые успешно внедрились и столько лет проработали под прикрытием — я не припомню.

— Может быть, это потому что он работал на две стороны?

Премьер постучал по столу, требуя молчания

— Как зовут этого человека? Я имею в виду его настоящее имя.

— Михаил. Его звали Михаил… когда-то очень давно.

— Он русский?

— Нет. Родился здесь. Родители — русские.

— Я его знаю лично — сказал генерал Руссо

— Откуда?

— Он служил в бригаде Гивати.[10] Я его помню. Его объявили погибшим для того, чтобы забросить на ту сторону.

— Здорово…

— Мы уклоняемся от темы — сказал премьер — вопрос в том, можно ли ему верить. Ави?

— Да.

— Моше?

— Нет.

— Цви?

— Нет.

— Алек

— Я не знаю — ответил министр финансов, и это было честно.

— Таль?

— Безусловно, да.

— Два на два. Просто здорово — подвел итог премьер

— Биби, ситуация такова, что голосованием здесь ничего не решить — не упустил возможность поддеть политического противника Либерман. Ситуация слишком серьезна для этого.

— И что ты предлагаешь делать?

Либерман задумался. Потом сказал.

— Один из президентов Финляндии — я не помню, кто именно — сказал, что самое умное это дружить с ближними и враждовать с дальними. Мне кажется, это очень мудрые слова и мудрое решение.

— Разве мы не делаем то же самое? — спросил Нетаньяху

— Нет, не то же самое. Мы дружим с Америкой, а враждовать собираемся с Египтом и с Ираном. Я не понимаю, почему именно мы — должны первыми нанести удар по Ирану — не имея авианосцев, не имея стратегических бомбардировщиков, имея ВВС в несколько раз меньше, чем ВВС США даже без учета их морской компоненты. Нам что — больше делать нечего, у нас нет других проблем? Да, Иран угрожает нам — но на данный конкретный момент, находящийся под боком Египет представляет собой несравненно большую угрозу. Так может быть — мы займемся теми проблемами, которые надо решить здесь и сейчас.

С заседания кабинета министров Либерман поехал не к себе домой. Он поехал в Институт — штаб-квартиру МОССАДа за машиной генерала Руссо. Надо было серьезно поговорить…

Их пропустили через усиленный блокпост на входе — после радикализации Египта и нападения на Кнессет безопасности не было нигде, даже в Тель-Авиве. Генерал Руссо — высокий, долговязый, с усталым лицом шел первым, Либерман, ниже его на голову и тяжелее как минимум на тридцать килограмм — едва поспевал за ним. В кабинете директора Службы — генерал Руссо включил свет, открыл сейф и бросил туда защищенную папку с документами…

— Черт бы все побрал.

Они были естественными союзниками — Либерман и Руссо. Первого — назначили на должность, где можно было только облажаться. Второго — сместили с Оперативного отдела Генерального штаба, потом с командующего Южным округом и дали МОССАД — тоже до первого провала. В судьбе и того и другого — особую роль сыграл Биби Нетаньяху, и тот и другой его недолюбливали. Наконец — и тот и другой на заседании Кабинета безопасности выступили единым фронтом, их предложение не прошло — но они чувствовали, что они правы. И это надо было обсудить…

— Как бы то ни были — сказал Либерман, начиная разговор — мы не можем просто так отмахнуться от поступившего сообщения, верно? Есть информация, мы должны ее отрабатывать. Хотя бы для того, чтобы установить, расшифрована ли операция, грозит ли опасность нашим летчикам. Если нас ждут — шансов на успех нет совсем.

— Времени тоже нет совсем — ответил генерал Руссо — и ты это знаешь.

Как и было принято в Израиле — даже чиновники высшего ранга обращались друг к другу на «ты».

— Ты командовал Южным округом. И оперативным управлением Генерального штаба — сказал Либерман — какой план действий на случай наступления с юга?

— Теперь — не знаю, ответил генерал Руссо. Высокий, худой, бывший баскетболист — любитель он нервно ходил по кабинету. Было принято считать, что израильские генералы прикуривают одну от другой — но он не курил.

— Не время — сказал Либерман — кроме Биби есть еще и Израиль. Биби уйдет — а Израиль останется. Или — не останется. Все — зависит от нас.